Как Дзанарди почти занял место Шумахера в Benetton

Накануне четырехкратный паралимпийский чемпион и знаменитый гонщик Алекс Дзанарди попал под грузовик и теперь находится в больнице с травмой черепа. А за пару дней до этого Формула 1 выпустила свой официальный подкаст Beyond the Grid с участием итальянца. Вот о чем рассказал пилот в этом подкасте.

Источник: ru.motorsport.com

Дебют сразу за две команды

Дзанарди вспомнил самое начало своей карьеры: в 1991 году гонщик дебютировал в Формуле 1, приняв участие в Гран При Испании. Правда, по словам самого Алекса, дебют мог состояться на три недели раньше – в Италии. Дзанарди рассматривали в качестве альтернативы будущему семикратному чемпиону Михаэлю Шумахеру. Причиной этому стал конфликт между Benetton и Jordan из-за контракта немца.

«Идет 1991 год, я выступаю в Формуле 3000 и очень хорошо еду за команду Barone Rampante, – вспоминает Дзанарди. – Ее владельцем был Джузеппе Киприани, мой товарищ и очень близкий друг Флавио Бриаторе. Бриаторе тогда убеждал его сделать вторую команду для Benetton, как сейчас у Red Bull с Toro Rosso. У Джузеппе было достаточно денег для этого, и на следующий год он вполне мог открыть собственную команду Формулы 1 в тени Benetton.

А пока все это шло своим чередом, Бриаторе, как вы помните, нанял Михаэля Шумахера после Спа. Следующая гонка в Монце, Шумахер должен ехать за Benetton, но Эдди Джордан в ярости. Он изо всех сил борется в юридическом поле, чтобы вернуть Шумахера.

Этап в Монце приближается, мне звонит Хоан Вильядельпрат [менеджер Benetton – прим.ред] и говорит: «У нас сейчас юридические разборки с Эдди Джорданом. И есть маленькая вероятность того, что Шумахер не сможет выступить за нас в Монце. А [прежнего пилота Benetton Роберто] Морено уже нет в команде. Он за нас не поедет, это точно. Так если Шумахер не сможет, то, может, тебе будет интересно это место?» А я отвечаю: «Ты еще спрашиваешь? Выступить у себя дома в Монце?! Вот это да!»

После этого Дзанарди начал готовиться к дебюту в Формуле 1 у себя на родине: «Они попросили меня приехать в Монцу в среду перед этапом и втайне ото всех пройти подгонку сиденья. Все проходило за закрытыми дверями, никто не должен был узнать. Так что я еду в Монцу, сижу в Benetton, все механики работают на меня, кофе предлагают.

Представьте молодого парня вроде меня, у которого годом ранее и работы-то не было. И вот он совершенно внезапно получает место в Формуле 3000, хорошо едет в чемпионате, а теперь сидит в болиде такой важной команды, как Benetton. Да я просто на небесах был.

Так что прохожу подгонку сиденья, вот это все. А потом меня отправляют в отель и говорят ждать звонка, потому что этим вечером они узнают, поедет за них Шумахер или нет. Пока я тайно покидаю паддок, сталкиваюсь с каким-то людьми, они поздравляют с тем, что я поеду за Jordan. Я не решался им отвечать, хотя хотел сказать: «Вы о чем вообще?! Я еду за Benetton».

Однако еще на пути с автодрома в отель Дзанарди получил намек на то, что Флавио Бриаторе и Benetton не были с ним до конца честны.

«Потом я встретил Маурицио Арривабене, он тогда представлял Marlboro в Формуле 1, – рассказывает Дзанарди. – И он тоже поздравляет меня с выступлением за Jordan. Я говорю: «Маурицио, ты же мне друг, откуда ты взял информацию про Jordan?» А он отвечает, что от Эдди Джордана. Дескать, они хотят взять меня вместо Шумахера. Я ничего об этом не знаю, и Маурицио отправляет меня поговорить с Эдди.

Я иду к Эдди, а он все еще в ярости и не хочет тратить времени. Он все еще намерен вернуть Шумахера. Так что он уделил мне всего две минуты и сказал: «Мы хотим, чтобы за нас ехал Шумахер. Но если не выйдет, то поедешь ты. Так что иди в отель и жди звонка».

Интриги Бриаторе

В итоге 24-летний пилот оказался меж двух огней – Бриаторе и Джордана: «Я иду в отель и жду, пока мне позвонит то ли Бриаторе, то ли Джордан. Это как сон какой-то, но мне остается только сидеть в отеле. Я сижу, звонков нет. Уже девять вечера, десять.

И вот, в 11 телефон звонит. Я беру трубку, а там Джузеппе Киприани. Он передает трубку Бриаторе и тот говорит: «Алекс, слишком долго объяснять, но дело в следующем: завтра ты подпишешь многолетний контракт с Benetton, потому что ты хороший пилот. У нас для тебя большой проект».

Он начинает мне рассказывать, какой я хороший пилот и как важен для них. Но ключевой момент в том, что завтра я за них не поеду, потому что проблема с Михаэлем решена и за руль сядет он. Однако они хотят работать со мной в будущем и потому просят не брать трубку, когда будет звонить Эдди Джордан. В этом и была цель его звонка.

Я отвечаю: «Мистер Бриаторе, поставьте себя на мое место. У меня будет шанс, если Джордан захочет завтра посадить меня за руль. Конечно, приоритет у Benetton, ведь я ради вас приехал. Но если я вам не нужен, то почему бы не выступить за Эдди, а уж потом говорить о будущем».

Он говорит: «Нет, Алекс, в жизни людям приходится делать выбор. И сейчас твое время для выбора». И кладет трубку».

Однако первой размолвкой дело между Дзанарди и Бриаторе не кончилось.

«Потом я поговорил с невестой, и затем опять позвонил Бриаторе, – продолжает Дзанарди. – На этот раз он сразу кажется нервным. Он извиняется, признает, что я его разозлил, и уверяет, что завтра даст мне контракт. Но я должен отказать Эдди Джордану, потому что я пилот Benetton.

Я был поражен. Кто я такой в сравнении с Бриаторе? Но я попытался ответить, объяснить, что уже согласился, что в этом участвовал Арривабене. А Флавио говорит: «Мне на всех плевать».

Он бросает трубку, а через пять минут звонит опять. Он в бешенстве, разговаривает грубо, отдает мне приказы. Говорит: «Ты должен делать, что я скажу, потому что принадлежишь Benetton. Ты не понимаешь, кто я такой. В Формуле 1 я могу делать все, что хочу. Если захочу, я могу завтра выгнать Нельсона Пике, чтобы тебя за руль посадить».

А меня злит то, как грубо он разговаривает. И я отвечаю: «Мистер Бриаторе, при всем уважении, вы мне не отец. И разговаривать со мной так не будете. Я сам в ступоре, два дня назад я был никем, молодым парнем с мечтой попасть в Формулу 1. А теперь я перспективный пилот, претендующий на место в нескольких топ-командах. Ради меня только что предложили выгнать трехкратного чемпиона мира Нельсона Пике. Но все это только слова. А я хочу услышать факты. Если они у вас есть – я слушаю. Если нет – спокойной ночи».

Потерянный шанс

Такой ответ Дзанарди вынудил Бриаторе действовать иначе, и давить не на Алекса, а на Эдди Джордана.

«До утра была тишина, – говорит Дзанарди. – Их последним планом было поехать ночью в отель к Эдди Джордану, разбудить его и угрожать судом, если он меня подпишет. Они сказали ему, что у Киприани со мной многолетний контракт и только он может решать мою судьбу. Это была правдоподобная история, ведь я выступал за Киприани в Формуле 3000. И Эдди им поверил, проглотил наживку».

Лишь после того, как место в Jordan досталось Морено, Дзанарди понял, что за игру вел с ним Бриаторе. «Почему это было так важно для Бриаторе? Потому что Роберто Морено подал на него в суд в Италии и судья убеждал Флавио найти Роберто работу. И они хотели убрать меня с пути, чтобы Морено попал в Jordan. Я мешал их схеме, а если убрать меня, то все складывалось.

Когда я столкнулся с Джорданом, он просто обматерил меня, был чертовски зол и не дал ничего сказать. Тогда я пошел к Арривабене и рассказал ему, что Эдди зол на меня, так как думает, что у меня многолетний контракт с Киприани, но это ложь. Ему просто так сказали, чтобы он нанял Морено. А я, на самом деле, свободный агент.

Маурицио пошел к Эдди Джордану, но тот не хотел его слушать. Арривабене пришлось схватить его за рубашку, чтобы он послушал. И когда Маурицио все сказал, Эдди назвал себя идиотом. Больше он ничего не говорил. Он понял, что его обманули. Но было уже слишком поздно, Морено уже провел за них первую тренировку».

В итоге Дзанарди все же дебютировал в Формуле 1 за Jordan тремя неделями позднее в Испании. Он провел в команде три гонки, но не поднялся выше девятого места и на следующий год оказался резервистом в Minardi.

Итальянец пробыл в Ф1 до конца 1994 года, а в 1999-м провел полный сезон за Williams. За 44 Гран При в чемпионате мира Дзанарди сумел набрать всего одно очко, прежде чем окончательно расстался с Формулой 1.